Безумствовать там, где это уместно
многабукаффОна была Кошкой - желанная и труднодоступная, гордая и бесконечно добрая, умная и уникально чуткая. Девушка, которая осчастливила тебя в эту ночь. Женщина, построившая своими слабыми "лапками" надежный тыл для тебя, твоих амбиций и тщеславия. Старушка, к ногам которой тебе хочется припасть в благодарность за глубокую мудрость и ценность советов. И пусть, принимая в свои руки твою новорожденную дочь, ты услышишь ликующий внутренний голос: "Она была Кошкой!"
Эта фотография о тех, судьба которых почти всегда складывалась трагически. Речь не о разорившихся миллионерах, обнищавших аристократах и, конечно, не о заблудившихся в сексуальной ориентации людях. Это о гениях. Тех, которые своими прозрениями помогают человечеству решать сложные проблемы, двигать вперед науку. И тех, которым труднее всего находить общий язык с тем человечеством, ради которого живут, доказывать ему свою полезность. Гений опасен тем, что непонятен. Его способность видеть дальше всех и фонтанировать идеями непредсказуема. А психология маленьких людей примитивна: они помалкивают, не высовываются и не рвут сердца из собственной груди, чтобы осветить дорогу другим. Люди боятся и не доверяют гениям: как бы чего не вышло… Косятся в их сторону трусливыми и завистливыми глазами. Клеймят диагнозами, очерняют клеветой, наделяют пороками. Изводят сарказмом, гнобят скепсисом, уничижают критикой, основанной на домыслах, сплетнях и слухах. Таким образом и представляется воображению такой гений – в образе субтильного юноши-неформала не по манере одеваться, а по убеждениям и целям, отличным от других. С бессильно опущенными руками, но сжатыми кулаками и стиснутыми зубами. Готового нести свое мессианство людям, не смотря ни на что. Он будет спотыкаться о подставленные зубоскалами подножки, мириться с собственной жилищной неустроенностью, чтобы только спасти от окончательного разрушения составляющие глобального миропорядка – нашего общего на всех «особняка» Мироздания…
Кто знает, как людям следует обращаться с гениями? Если считается, будто гений рождается раз в сто лет, как просчитать эту дату? Как спрогнозировать его жизнь, чтобы помочь ЕМУ помочь НАМ? Да и так ли уж виноваты люди в своем недоверии к демонстрируемой кем-то чужим гениальности, если каждый второй убежден в гениальности собственной? Люди не желают быть заурядными. С пеленок в них ищут таланты и культивируют свободную личность. Каждый из нас старается идти по жизни с широко расставленными локтями, чтобы не пропустить вперед себя другого, пусть очевидно более талантливого, но решительно нежелательного нам в борьбе за лидерство, власть и деньги. «Умный нашелся! – кривим мы губы. – Сами знаем, что делать. Как-нибудь и без тебя разберемся…» А гении и не спорят. Спокойно и чуть отрешенно делают свое дело, выполняя свою миссию, которую часто и сами не осознают. Не стремясь выделиться, все равно, неизменно притягивают к себе внимание. Как никто другой ценят гармонию и покой, но никогда не находят их при жизни. И с непонятным для остальных упрямством и настойчивостью, по кирпичику восстанавливают общий «Храм Знаний» человеческой расы, который по неизвестным причинам разрушила рука Высшего Разума…
Там...
Однажды Она попросила портрет в стиле «нон-финито». Она пожелала изобразить ее в той спорной манере, суть которой в том, что художник не доводит свое произведение до полной «логической» завершенности. Оставляет работу в стадии определенной недосказанности, открытости для тех глаз и нервов, которые возьмут на себя труд так воспринимать картину, чтобы активизировалась до предела психика, а фантазия возбудилась до точки кипения. Чтобы уровень его сотворчества в акте эстетического восприятия поднялся к максимально возможной высоте.
Помните сказку из детства «Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что»? Этим «нечто» оказалась некая бесплотная субстанция, умеющая говорить и выполнять желания. Подобное «нечто» хотела получить и Она. Портрет должен был отражать Ее наполовину материальную, наполовину недосягаемую. Должен был говорить цветами, полутонами, тенями и обрываться на полуслове в самых неожиданных местах. Наконец, картина обязана была выполнять главное желание заказчицы – быть понятной и не иметь однозначного определения! «Посмотри на меня! – говорила она. – Разве можешь ты с уверенностью утверждать, что знаешь меня настолько, чтобы сделать мой исключительно достоверный портрет-аксиому? Ведь даже посмертный гипсовый слепок-маска с лица ничего не расскажет, не приведет доказательств, не обобщит правил о конкретном человеке. Интерпретация никогда не может завершиться потому, что во всем мире не существует никакого «интерпретируемого». Не существует ничего абсолютно первичного, с чего можно было бы начать, что подлежало бы определению, ибо все, в сущности, уже является определением. Любой знак по своей природе есть не вещь, предлагаемая себя для интерпретации, а сама, в некотором роде, является интерпретацией других знаков. А те, в свою очередь, выступают определением знаков следующих… Все во вселенной взаимосвязано и незавершенно, призывает к необходимости постоянного самосовершенствования; заставляет особенно внимательно относиться к мыслям недовысказанным, недооформленным, ибо только они дают большой простор ассоциативному мышлению…
Она смотрела на готовую работу долго. Сыпала вопросами: «Она грустна или игрива?», «Если Ей там жарко, то почему Она в берете, а если холодно, то почему в неглиже?», «Если это – ванная, то почему в ней длинноворсовый ковер, и, если это – дамский будуар, то зачем в нем холодная недоклеенная кафельная плитка?», «Если Она выглядит нелепой, инфантильной, изможденной, то почему, все же, вызывает у мужчин желание?». Я не дал ни одного ответа на Ее вопросы. Я был рад удаче, позволившей мне безгранично владеть женщиной в стиле «нон-финито», слушать ее недо..-мысли и без устали визуализировать свои ассоциации…
Что такое гравитация? «Всемирное тяготение», - скажет учитель физики в средней школе. «Явление взаимного влияния цен на различных рынках», - ответит биржевой брокер. Среднестатистический человек этими ответами удовлетворится и найдет для себя темы белее занимательные, менее заумные. Другое дело – человек ищущий, неуемный, думающий. Он вновь и вновь будет задавать вопрос: «Что такое гравитация?». Как получилось, что она все еще таинственна. Почему единственно достоверные эксперименты с первопричиной гравитации касаются лишь воздействия виртуальных частиц вакуума на брошенное в него тело? Отчего, свободно падая, оно неизменно ускоряется, но никогда не деформируется в безвоздушном пространстве, но безобразно искажается, если ему придать ускорение, применив грубую силу? Значит ли это, что развитый, владеющий высокими технологиями современный мир, так и не сформулировал теорию гравитации, которая все объединит в понимании единой сущности всех взаимодействий?
Земля наша – тоже тело. Живое, хрупкое, уязвимое. Запущенное в вакуум космоса в режиме ускоренного падения и, (о чудо!), сохранившее самую гармоничную, совершенную форму, не растворившуюся в бесконечных глубинах вечности. Неужели, все-таки, тяготение, как мы его понимаем, отсутствует? Что, если причиной ускоренного движения, кроме известной нам сторонней силы, может быть и внутренняя аритмия тел? Что, если гравитация – это не сила, а особенные условия, при которых возникает аритмия? Дискомфортная, пугающая, но волнительно привлекающая сложностью своего механизма, заставляющего тела стремиться друг к другу. Словно правильно подобранное, просчитанное количество слогов в каждой строке японского стиха, стремящегося не к эмоциям привычных остальному миру рифмовок, а к овладению важной роли посредника между людьми и окружающим его миром. Для японцев стих – что-то вроде заклинания, с помощью которого он хочет повлиять на мир. Для всех тел, включая нас всех, гравитация – это некий фон волновых биений. Он заключает в свои объятия настолько незаметно, но настолько мудро, что, создавая в каждом его индивидуальную аритмию, напускает иллюзию силы тяготения, ненавязчиво изменяет ритмику тел, изменяет динамику их движений. И мы, не испытывая никакого насилия извне, естественно подталкиваем самих себя к своей Судьбе…
Так может, стоит более внимательно прислушиваться к изменениям скоростей, с которыми наше сердце выталкивает в свободное падение кровяные тельца? Изучать поэзию страны Восходящего солнца, режущую слух своей нескладностью, но точно выражающую смутность чувств через конкретность вещественного мира? И просветленными, недеформированными, сплоченными гравитацией в единый живой организм, ускоряться в поисках полной гармонии…
Хотите знать, что значит быть Кошкой? Извольте… Только вначале внесем в это дело ясность. Вы хотите знать, что значит быть, являться или слыть Кошкой?
Слыть ею - значит задирать хвост перед первым попавшимся состоятельным Котом, демонстрировать манерность, чваниться породой (даже весьма сомнительной) и навязывать всем собственную неотразимость. Слывущие Кошки носят ажурные чулки, кровавый маникюр и контрастные цвета волос. Они ухаживают за шерсткой, обожают йогу и тренируют мышцы вагины на случай, если на смену одному состоятельному Коту с крыши свалится другой…
Являться Кошкой банально. Достаточно иметь дом с батареей под окном. Желательно - теплый пол на балконе, прихожей и уборной, где приспособлен ее лоток. Обязательно - наличие хозяина, готового отрезать лакомый кусочек, почесать эрогенные места и вывезти витаминизироваться на дачу. Необходимы: стерилизация ради сохранения пышности форм, отсутствие стервозности, законное место на хозяйской постели и неприкосновенное звание любимицы семейства.
Быть Кошкой - это другое. Это - высшая ступень карьеры. Награда за блестяще пройденную прошлую жизнь. Испытание перед окончательным достижением - обретением генома Человека. Быть Кошкой - значит видеть не только в темноте материальной, когда причина - отсутствие источника света. Это значит ориентироваться в темноте духовной, когда насквозь видны все мысли и поступки, когда интуиция доказывает истинность изречения "у Кошки 9 жизней в одной". Быть Кошкой - значит обладать сдержанностью Сфинкса, утонченностью Сиама, гламурностью Персии, аристократичностью Британии, выносливостью Сибири, осторожностью Дикого Леса и мудрым опытом выживания Двора. Это значит быть самодостаточной и гордиться собой. Легко дефилировать по жизни, согласуясь только с собственным ЭГО: решения - самостоятельные, адреса - личные, досье - инкогнито, внешность - по настроению, а Кот - исключительно по предназначению, о котором в нужный момент шепнет интуиция…
Есть люди, о которых невозможно высказать ни одного утверждения. Все в них, от внешнего облика, образа жизни до планов на неопределенное будущее, вызывает у окружающих вопросы. Людей самоуверенных и высокомерных это раздражает, поскольку ставит под сомнение их эрудицию и осведомленность. Любая недосказанность не побуждает их искать на возникающий вопрос ответ, а воспринимается как вызов интеллектуальным способностям. Причем, вызов, который безапелляционно приговаривается к подавлению, уничижению и забвению. Таким образом хотели поступить с бесчисленным количеством людей-вопросов, чье мышление было излишне творческим, незаурядным, словом, "из ряда вон выходящим". Их гений приписывали душевному расстройству, алкоголизму, наркомании, врожденному уродству, краху любви или скрытой фобии. Человек-вопрос однозначно получал диагноз и специфический ярлык на всю жизнь. К счастью, есть и те, которые считают поиск ответов на вопросы величайший удовольствием в жизни. Они сумели сделать из вопроса целую философию развития человека в частности и человечества в целом. Ведь что такое вопрос? По сути, это уже есть какое-то знание. Чтобы его задать, нужно уже иметь представление о том, что необходимо узнать посредством этого вопроса. Человек задает вопрос, опираясь на проанализированные наблюдения, на приобретенный жизненный опыт. Получив ответ, он как бы делает маленький шажок к познанию мира и себя в нем. Новый вопрос - еще шаг,…словно шахматная партия. И так до тех пор, пока по каким-то причинам не утратится стремление задавать вопросы… Человек-вопрос для таких ценителей - увлекательнейшая азартная игра. Он часто меняет настроение, его поступки непредсказуемы, а следующий шаг невозможно предугадать. Он рассеян, его внимание избирательно, а желания импульсивны. Он невыносим в супружеских буднях и несравним в любовных страстях. Природа редко наделяет этих людей классической красотой, но исключительно всегда - особенностью в лице ли, теле, которые привлекают, дают пищу фантазии, сводят с ума быстрее, чем самые идеальные черты. Этим людям трудно отказать. Перед ними невозможно устоять. Терять такого человека то же самое, что стоять на опустевшем перроне и смотреть вслед уходящему поезду, в котором уносится ваша мечта. Ибо вся накопленная до этого вами система знаний определенно развалится, потому что разрушен фундамент следующего вопроса, который родится в вашей голове. Он не станет логичным продолжением уже сложившейся личной микротеории о ценностях.
Мы всегда будем тянуться к Вопросу. Ненавидя или любя, пренебрегая или преклоняясь, насмехаясь или складывая оды в его честь, мы неизменно желаем найти на него ответ. И неважно, какие мотивы при этом движут нами: праздное любопытство, коммерческий интерес, научные изыскания или попытки самоопределения. Главное то, что, задавая его, мы даем свободу эволюции…
Наверняка, не найдется на Земле ни одного человека, хоть единожды не игравшего в эту игру. Вспомните свои ощущения, когда вам завязывали глаза и, улюлюкая, вращали вас вокруг своей оси. Потом - толчок, и вы оказываетесь один на один с вынужденной слепотой, головокружением от потревоженного вестибулярного аппарата и навязанной дворовой ребятней задачей - найти, догнать и не споткнуться. Не казалось ли вам тогда, что именно "не споткнуться" - главное? Не упасть в грязь лицом, не наступить на дерьмо, не столкнуться лбом со столбом или деревом. Не казаться жалким и потерянным, неуверенным и растерянным… И что вы делали, чтобы сохранить прямую осанку, высокую посадку головы и выверенные движения? Естественно, жульничали! Изо всех сил вглядывались в переплетающиеся волокна повязки, ставшей бельмом на ваших глазах. Ненавидели ее плотность и завидовали ультразвучию летучих мышей. Корчили лицевые мышцы, пытаясь пропустить сквозь ткань хотя бы обрывок происходящего за ее пределами. Косили глазными яблоками под самым немыслимым углом, чтоб хотя бы намекнуть мозгу о дальнейших ваших действиях.
Не находите ли вы, что игра в прятки - не только неизменный атрибут детства? Не кажется ли вам, что эта игра - удел всей нашей жизни? Вспомните свои ощущения перед принятием важного решения. Перед необходимостью сделать выбор. Перед неожиданно нанесенным вашей Судьбой ударом или, напротив, перед внезапно открывшимися перспективами.
Создается такое впечатление, что кто-то очень мудрый нарочно заставляет нас играть в прятки. С нашей совестью, чтобы выявить ее наличие. С нашими убеждениями, чтобы проверить их крепость. С нашей духовностью, чтобы определить степень ее устойчивости. С нашими пороками, чтобы научить нас видеть их последствия.
Таинственный Мудрец в момент нашего рождения "ослепляет" нашу память о прошлых жизнях, словно повязывая на нее незаменимый в "прятках" шарф. А потом внимательно наблюдает, как стараемся мы идти по жизни достойно, ловим "вслепую" удачу, мечемся среди истин и, лишь забывшись в беспокойном сне, подглядываем через призрачную завесу за неясными образами в манящем теплом свете…
Мужчина настоящий предпочитает как можно больше удерживать в своих руках: власть, деньги, поток информации, собственную репутацию, рисковые ситуации, свои эмоции, фантазии и, конечно, женщину. Вот, пожалуй, те "столпы", из которых строятся идеальные ХУ.
Мужчина обыкновенный может быть подкаблучником или альфонсом, равнодушным, безамбициозным лентяем, истеричным трусом, но, как и мужчина настоящий, никогда, ни при каких обстоятельствах не упустит из рук возможность пофантазировать о женщине.
Фантазии могут быть разными. Холеные, наманикюренные, эпиллированные. Рабоче-крестьянские, грубые, бесцеремонные. Экзотические, оригинальные, нестандартные, дизайнерские. Циничные, эгоистичные, жестокие, etc…etc…etc… Важно другое: насколько крепко мужчина держит эти свои фантазии в руках, насколько мастерски ими управляет и как быстро сможет остановиться в ответственный момент. А еще, как далеко могут завести мужскую судьбу мужские фантазии? Сумеет ли он вовремя очнуться и вернуться в реальную жизнь из мира, где стерты границы между правдой и вымыслом? И разглядит ли в привлекательно ярких иллюзиях живое, теплое, настоящее? Остановит ли свою безумную погоню за призрачно пустыми наслаждениями, чтобы не свалиться истощенным, загнанным жеребцом в конце жизненной дистанции? Чтобы, вместо живительных глотков воды, бережной ласки и нежных, дарящих благостный покой, слов, не слышать раздраженные понукания неудовлетворенного наездника, не чувствовать ярости обманутых в своих надеждах, разочарованных стяжателей, рискнувших поставить на него и проигравших…
Мужские фантазии, по сути, бесценны, потому что в чистом виде встречаются крайне редко. Заметьте: именно в чистом, без неблагородных примесей, изъянов, "червивости". В этом случае, другая, внутренняя его жизнь наполнена истинным смыслом. Такого мужчину женщина не пропустит, потому что он буквально излучает особенный свет. С ним не страшно и спокойно. С ним она уверена: все его мужские фантазии принадлежат ей. Да, его будни могут быть отданы работе. Да, его планы могут занимать будущие прибыли, мальчишники, бани или рыбалки. Даже свое тело он может отдавать кино- шоуиндустрии или (увы, с этим ничего невозможно поделать!) случайной, зачастую опустошающей связи. Но свои фантазии такой мужчина дарит исключительно ей. Одной единственной…
Из всех Божьих тварей, наделенных хоть крупицей интеллекта, я была самой сознательной. Из всех живых существ, которым подвластно нечто большее, чем слепое подчинение природным инстинктам, я была самой сложноорганизованной. И никто из мне подобных не был равен мне по усердию и старательности. А все из-за нее, из-за Цели. Она сформировалась в моем продвинутом от состояния "зачатка" мозгу в тот яркий солнечный день, когда закончилась моя свобода, и началось подчинение Человеку. Не людям, нет: не смотря на установленную иерархию, объявившую их высшими по развитию существами, я решительно не была с этим согласна. Я не понимала непоследовательность их умозаключений, неопределенность желаний, хаотичность настроений, преувеличенные претензии к условиям их жизни на этой изумительной планете. Куда приятнее не иметь представления о подлости и агрессии, не ощущать склонность достичь вершин власти, не искать дешевых удовольствий и по-настоящему понимать ценность взаимовыручки и верности. Но все в моем "примитивном" сознании перевернулось, когда среди этих людей я нашла Человека…
В этой комфортной тюрьме-бассейне, где содержали меня и мне подобных, он был единственным, кто знал и понимал нас лучше, чем людей. Непостижимо чувствовал наши особенности, отличия друг от друга. Он умело показывал нам свое уважение наших характеров. Более того, он признавал сам факт наличия наших характеров. Естественно, он очень быстро распознал мои таланты, проводил со мной все больше времени, общался на равных. И с тех самых пор, когда общение наше перестало вписываться в рамки понятия "человек тире дельфин", я окончательно осознала Свою Цель.
Вырваться смертью из дельфиньей стаи и возродиться Женщиной, предназначенной Ему - не признак ли безумия самки дельфина? Пусть так, но не значит ли наступление этого безумия то, что он, разум, у меня есть? И не смешно ли то, что мне приходится доказывать это? Демонстрация существования дельфиньего языка, высокая обучаемость глупым человеческим фокусам, спасение тонущих и методичное уничтожение абсурдных врагов привязанным к спине оружием… Неужели эти бессмысленные действия - мой удел? Я не согласна! Мое место рядом с Ним, а тело - лишь недоразумение. Главное - знать, ради чего ты решаешься погубить это "недоразумение". Понимать, сколь незначительна эта потеря, сколь важен этот последний в постылом существовании рывок вперед и сколь прекрасна и ценна будущая награда…
Эта фотография о тех, судьба которых почти всегда складывалась трагически. Речь не о разорившихся миллионерах, обнищавших аристократах и, конечно, не о заблудившихся в сексуальной ориентации людях. Это о гениях. Тех, которые своими прозрениями помогают человечеству решать сложные проблемы, двигать вперед науку. И тех, которым труднее всего находить общий язык с тем человечеством, ради которого живут, доказывать ему свою полезность. Гений опасен тем, что непонятен. Его способность видеть дальше всех и фонтанировать идеями непредсказуема. А психология маленьких людей примитивна: они помалкивают, не высовываются и не рвут сердца из собственной груди, чтобы осветить дорогу другим. Люди боятся и не доверяют гениям: как бы чего не вышло… Косятся в их сторону трусливыми и завистливыми глазами. Клеймят диагнозами, очерняют клеветой, наделяют пороками. Изводят сарказмом, гнобят скепсисом, уничижают критикой, основанной на домыслах, сплетнях и слухах. Таким образом и представляется воображению такой гений – в образе субтильного юноши-неформала не по манере одеваться, а по убеждениям и целям, отличным от других. С бессильно опущенными руками, но сжатыми кулаками и стиснутыми зубами. Готового нести свое мессианство людям, не смотря ни на что. Он будет спотыкаться о подставленные зубоскалами подножки, мириться с собственной жилищной неустроенностью, чтобы только спасти от окончательного разрушения составляющие глобального миропорядка – нашего общего на всех «особняка» Мироздания…
Кто знает, как людям следует обращаться с гениями? Если считается, будто гений рождается раз в сто лет, как просчитать эту дату? Как спрогнозировать его жизнь, чтобы помочь ЕМУ помочь НАМ? Да и так ли уж виноваты люди в своем недоверии к демонстрируемой кем-то чужим гениальности, если каждый второй убежден в гениальности собственной? Люди не желают быть заурядными. С пеленок в них ищут таланты и культивируют свободную личность. Каждый из нас старается идти по жизни с широко расставленными локтями, чтобы не пропустить вперед себя другого, пусть очевидно более талантливого, но решительно нежелательного нам в борьбе за лидерство, власть и деньги. «Умный нашелся! – кривим мы губы. – Сами знаем, что делать. Как-нибудь и без тебя разберемся…» А гении и не спорят. Спокойно и чуть отрешенно делают свое дело, выполняя свою миссию, которую часто и сами не осознают. Не стремясь выделиться, все равно, неизменно притягивают к себе внимание. Как никто другой ценят гармонию и покой, но никогда не находят их при жизни. И с непонятным для остальных упрямством и настойчивостью, по кирпичику восстанавливают общий «Храм Знаний» человеческой расы, который по неизвестным причинам разрушила рука Высшего Разума…
Там...
Однажды Она попросила портрет в стиле «нон-финито». Она пожелала изобразить ее в той спорной манере, суть которой в том, что художник не доводит свое произведение до полной «логической» завершенности. Оставляет работу в стадии определенной недосказанности, открытости для тех глаз и нервов, которые возьмут на себя труд так воспринимать картину, чтобы активизировалась до предела психика, а фантазия возбудилась до точки кипения. Чтобы уровень его сотворчества в акте эстетического восприятия поднялся к максимально возможной высоте.
Помните сказку из детства «Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что»? Этим «нечто» оказалась некая бесплотная субстанция, умеющая говорить и выполнять желания. Подобное «нечто» хотела получить и Она. Портрет должен был отражать Ее наполовину материальную, наполовину недосягаемую. Должен был говорить цветами, полутонами, тенями и обрываться на полуслове в самых неожиданных местах. Наконец, картина обязана была выполнять главное желание заказчицы – быть понятной и не иметь однозначного определения! «Посмотри на меня! – говорила она. – Разве можешь ты с уверенностью утверждать, что знаешь меня настолько, чтобы сделать мой исключительно достоверный портрет-аксиому? Ведь даже посмертный гипсовый слепок-маска с лица ничего не расскажет, не приведет доказательств, не обобщит правил о конкретном человеке. Интерпретация никогда не может завершиться потому, что во всем мире не существует никакого «интерпретируемого». Не существует ничего абсолютно первичного, с чего можно было бы начать, что подлежало бы определению, ибо все, в сущности, уже является определением. Любой знак по своей природе есть не вещь, предлагаемая себя для интерпретации, а сама, в некотором роде, является интерпретацией других знаков. А те, в свою очередь, выступают определением знаков следующих… Все во вселенной взаимосвязано и незавершенно, призывает к необходимости постоянного самосовершенствования; заставляет особенно внимательно относиться к мыслям недовысказанным, недооформленным, ибо только они дают большой простор ассоциативному мышлению…
Она смотрела на готовую работу долго. Сыпала вопросами: «Она грустна или игрива?», «Если Ей там жарко, то почему Она в берете, а если холодно, то почему в неглиже?», «Если это – ванная, то почему в ней длинноворсовый ковер, и, если это – дамский будуар, то зачем в нем холодная недоклеенная кафельная плитка?», «Если Она выглядит нелепой, инфантильной, изможденной, то почему, все же, вызывает у мужчин желание?». Я не дал ни одного ответа на Ее вопросы. Я был рад удаче, позволившей мне безгранично владеть женщиной в стиле «нон-финито», слушать ее недо..-мысли и без устали визуализировать свои ассоциации…
Что такое гравитация? «Всемирное тяготение», - скажет учитель физики в средней школе. «Явление взаимного влияния цен на различных рынках», - ответит биржевой брокер. Среднестатистический человек этими ответами удовлетворится и найдет для себя темы белее занимательные, менее заумные. Другое дело – человек ищущий, неуемный, думающий. Он вновь и вновь будет задавать вопрос: «Что такое гравитация?». Как получилось, что она все еще таинственна. Почему единственно достоверные эксперименты с первопричиной гравитации касаются лишь воздействия виртуальных частиц вакуума на брошенное в него тело? Отчего, свободно падая, оно неизменно ускоряется, но никогда не деформируется в безвоздушном пространстве, но безобразно искажается, если ему придать ускорение, применив грубую силу? Значит ли это, что развитый, владеющий высокими технологиями современный мир, так и не сформулировал теорию гравитации, которая все объединит в понимании единой сущности всех взаимодействий?
Земля наша – тоже тело. Живое, хрупкое, уязвимое. Запущенное в вакуум космоса в режиме ускоренного падения и, (о чудо!), сохранившее самую гармоничную, совершенную форму, не растворившуюся в бесконечных глубинах вечности. Неужели, все-таки, тяготение, как мы его понимаем, отсутствует? Что, если причиной ускоренного движения, кроме известной нам сторонней силы, может быть и внутренняя аритмия тел? Что, если гравитация – это не сила, а особенные условия, при которых возникает аритмия? Дискомфортная, пугающая, но волнительно привлекающая сложностью своего механизма, заставляющего тела стремиться друг к другу. Словно правильно подобранное, просчитанное количество слогов в каждой строке японского стиха, стремящегося не к эмоциям привычных остальному миру рифмовок, а к овладению важной роли посредника между людьми и окружающим его миром. Для японцев стих – что-то вроде заклинания, с помощью которого он хочет повлиять на мир. Для всех тел, включая нас всех, гравитация – это некий фон волновых биений. Он заключает в свои объятия настолько незаметно, но настолько мудро, что, создавая в каждом его индивидуальную аритмию, напускает иллюзию силы тяготения, ненавязчиво изменяет ритмику тел, изменяет динамику их движений. И мы, не испытывая никакого насилия извне, естественно подталкиваем самих себя к своей Судьбе…
Так может, стоит более внимательно прислушиваться к изменениям скоростей, с которыми наше сердце выталкивает в свободное падение кровяные тельца? Изучать поэзию страны Восходящего солнца, режущую слух своей нескладностью, но точно выражающую смутность чувств через конкретность вещественного мира? И просветленными, недеформированными, сплоченными гравитацией в единый живой организм, ускоряться в поисках полной гармонии…
Хотите знать, что значит быть Кошкой? Извольте… Только вначале внесем в это дело ясность. Вы хотите знать, что значит быть, являться или слыть Кошкой?
Слыть ею - значит задирать хвост перед первым попавшимся состоятельным Котом, демонстрировать манерность, чваниться породой (даже весьма сомнительной) и навязывать всем собственную неотразимость. Слывущие Кошки носят ажурные чулки, кровавый маникюр и контрастные цвета волос. Они ухаживают за шерсткой, обожают йогу и тренируют мышцы вагины на случай, если на смену одному состоятельному Коту с крыши свалится другой…
Являться Кошкой банально. Достаточно иметь дом с батареей под окном. Желательно - теплый пол на балконе, прихожей и уборной, где приспособлен ее лоток. Обязательно - наличие хозяина, готового отрезать лакомый кусочек, почесать эрогенные места и вывезти витаминизироваться на дачу. Необходимы: стерилизация ради сохранения пышности форм, отсутствие стервозности, законное место на хозяйской постели и неприкосновенное звание любимицы семейства.
Быть Кошкой - это другое. Это - высшая ступень карьеры. Награда за блестяще пройденную прошлую жизнь. Испытание перед окончательным достижением - обретением генома Человека. Быть Кошкой - значит видеть не только в темноте материальной, когда причина - отсутствие источника света. Это значит ориентироваться в темноте духовной, когда насквозь видны все мысли и поступки, когда интуиция доказывает истинность изречения "у Кошки 9 жизней в одной". Быть Кошкой - значит обладать сдержанностью Сфинкса, утонченностью Сиама, гламурностью Персии, аристократичностью Британии, выносливостью Сибири, осторожностью Дикого Леса и мудрым опытом выживания Двора. Это значит быть самодостаточной и гордиться собой. Легко дефилировать по жизни, согласуясь только с собственным ЭГО: решения - самостоятельные, адреса - личные, досье - инкогнито, внешность - по настроению, а Кот - исключительно по предназначению, о котором в нужный момент шепнет интуиция…
Есть люди, о которых невозможно высказать ни одного утверждения. Все в них, от внешнего облика, образа жизни до планов на неопределенное будущее, вызывает у окружающих вопросы. Людей самоуверенных и высокомерных это раздражает, поскольку ставит под сомнение их эрудицию и осведомленность. Любая недосказанность не побуждает их искать на возникающий вопрос ответ, а воспринимается как вызов интеллектуальным способностям. Причем, вызов, который безапелляционно приговаривается к подавлению, уничижению и забвению. Таким образом хотели поступить с бесчисленным количеством людей-вопросов, чье мышление было излишне творческим, незаурядным, словом, "из ряда вон выходящим". Их гений приписывали душевному расстройству, алкоголизму, наркомании, врожденному уродству, краху любви или скрытой фобии. Человек-вопрос однозначно получал диагноз и специфический ярлык на всю жизнь. К счастью, есть и те, которые считают поиск ответов на вопросы величайший удовольствием в жизни. Они сумели сделать из вопроса целую философию развития человека в частности и человечества в целом. Ведь что такое вопрос? По сути, это уже есть какое-то знание. Чтобы его задать, нужно уже иметь представление о том, что необходимо узнать посредством этого вопроса. Человек задает вопрос, опираясь на проанализированные наблюдения, на приобретенный жизненный опыт. Получив ответ, он как бы делает маленький шажок к познанию мира и себя в нем. Новый вопрос - еще шаг,…словно шахматная партия. И так до тех пор, пока по каким-то причинам не утратится стремление задавать вопросы… Человек-вопрос для таких ценителей - увлекательнейшая азартная игра. Он часто меняет настроение, его поступки непредсказуемы, а следующий шаг невозможно предугадать. Он рассеян, его внимание избирательно, а желания импульсивны. Он невыносим в супружеских буднях и несравним в любовных страстях. Природа редко наделяет этих людей классической красотой, но исключительно всегда - особенностью в лице ли, теле, которые привлекают, дают пищу фантазии, сводят с ума быстрее, чем самые идеальные черты. Этим людям трудно отказать. Перед ними невозможно устоять. Терять такого человека то же самое, что стоять на опустевшем перроне и смотреть вслед уходящему поезду, в котором уносится ваша мечта. Ибо вся накопленная до этого вами система знаний определенно развалится, потому что разрушен фундамент следующего вопроса, который родится в вашей голове. Он не станет логичным продолжением уже сложившейся личной микротеории о ценностях.
Мы всегда будем тянуться к Вопросу. Ненавидя или любя, пренебрегая или преклоняясь, насмехаясь или складывая оды в его честь, мы неизменно желаем найти на него ответ. И неважно, какие мотивы при этом движут нами: праздное любопытство, коммерческий интерес, научные изыскания или попытки самоопределения. Главное то, что, задавая его, мы даем свободу эволюции…
Наверняка, не найдется на Земле ни одного человека, хоть единожды не игравшего в эту игру. Вспомните свои ощущения, когда вам завязывали глаза и, улюлюкая, вращали вас вокруг своей оси. Потом - толчок, и вы оказываетесь один на один с вынужденной слепотой, головокружением от потревоженного вестибулярного аппарата и навязанной дворовой ребятней задачей - найти, догнать и не споткнуться. Не казалось ли вам тогда, что именно "не споткнуться" - главное? Не упасть в грязь лицом, не наступить на дерьмо, не столкнуться лбом со столбом или деревом. Не казаться жалким и потерянным, неуверенным и растерянным… И что вы делали, чтобы сохранить прямую осанку, высокую посадку головы и выверенные движения? Естественно, жульничали! Изо всех сил вглядывались в переплетающиеся волокна повязки, ставшей бельмом на ваших глазах. Ненавидели ее плотность и завидовали ультразвучию летучих мышей. Корчили лицевые мышцы, пытаясь пропустить сквозь ткань хотя бы обрывок происходящего за ее пределами. Косили глазными яблоками под самым немыслимым углом, чтоб хотя бы намекнуть мозгу о дальнейших ваших действиях.
Не находите ли вы, что игра в прятки - не только неизменный атрибут детства? Не кажется ли вам, что эта игра - удел всей нашей жизни? Вспомните свои ощущения перед принятием важного решения. Перед необходимостью сделать выбор. Перед неожиданно нанесенным вашей Судьбой ударом или, напротив, перед внезапно открывшимися перспективами.
Создается такое впечатление, что кто-то очень мудрый нарочно заставляет нас играть в прятки. С нашей совестью, чтобы выявить ее наличие. С нашими убеждениями, чтобы проверить их крепость. С нашей духовностью, чтобы определить степень ее устойчивости. С нашими пороками, чтобы научить нас видеть их последствия.
Таинственный Мудрец в момент нашего рождения "ослепляет" нашу память о прошлых жизнях, словно повязывая на нее незаменимый в "прятках" шарф. А потом внимательно наблюдает, как стараемся мы идти по жизни достойно, ловим "вслепую" удачу, мечемся среди истин и, лишь забывшись в беспокойном сне, подглядываем через призрачную завесу за неясными образами в манящем теплом свете…
Мужчина настоящий предпочитает как можно больше удерживать в своих руках: власть, деньги, поток информации, собственную репутацию, рисковые ситуации, свои эмоции, фантазии и, конечно, женщину. Вот, пожалуй, те "столпы", из которых строятся идеальные ХУ.
Мужчина обыкновенный может быть подкаблучником или альфонсом, равнодушным, безамбициозным лентяем, истеричным трусом, но, как и мужчина настоящий, никогда, ни при каких обстоятельствах не упустит из рук возможность пофантазировать о женщине.
Фантазии могут быть разными. Холеные, наманикюренные, эпиллированные. Рабоче-крестьянские, грубые, бесцеремонные. Экзотические, оригинальные, нестандартные, дизайнерские. Циничные, эгоистичные, жестокие, etc…etc…etc… Важно другое: насколько крепко мужчина держит эти свои фантазии в руках, насколько мастерски ими управляет и как быстро сможет остановиться в ответственный момент. А еще, как далеко могут завести мужскую судьбу мужские фантазии? Сумеет ли он вовремя очнуться и вернуться в реальную жизнь из мира, где стерты границы между правдой и вымыслом? И разглядит ли в привлекательно ярких иллюзиях живое, теплое, настоящее? Остановит ли свою безумную погоню за призрачно пустыми наслаждениями, чтобы не свалиться истощенным, загнанным жеребцом в конце жизненной дистанции? Чтобы, вместо живительных глотков воды, бережной ласки и нежных, дарящих благостный покой, слов, не слышать раздраженные понукания неудовлетворенного наездника, не чувствовать ярости обманутых в своих надеждах, разочарованных стяжателей, рискнувших поставить на него и проигравших…
Мужские фантазии, по сути, бесценны, потому что в чистом виде встречаются крайне редко. Заметьте: именно в чистом, без неблагородных примесей, изъянов, "червивости". В этом случае, другая, внутренняя его жизнь наполнена истинным смыслом. Такого мужчину женщина не пропустит, потому что он буквально излучает особенный свет. С ним не страшно и спокойно. С ним она уверена: все его мужские фантазии принадлежат ей. Да, его будни могут быть отданы работе. Да, его планы могут занимать будущие прибыли, мальчишники, бани или рыбалки. Даже свое тело он может отдавать кино- шоуиндустрии или (увы, с этим ничего невозможно поделать!) случайной, зачастую опустошающей связи. Но свои фантазии такой мужчина дарит исключительно ей. Одной единственной…
Из всех Божьих тварей, наделенных хоть крупицей интеллекта, я была самой сознательной. Из всех живых существ, которым подвластно нечто большее, чем слепое подчинение природным инстинктам, я была самой сложноорганизованной. И никто из мне подобных не был равен мне по усердию и старательности. А все из-за нее, из-за Цели. Она сформировалась в моем продвинутом от состояния "зачатка" мозгу в тот яркий солнечный день, когда закончилась моя свобода, и началось подчинение Человеку. Не людям, нет: не смотря на установленную иерархию, объявившую их высшими по развитию существами, я решительно не была с этим согласна. Я не понимала непоследовательность их умозаключений, неопределенность желаний, хаотичность настроений, преувеличенные претензии к условиям их жизни на этой изумительной планете. Куда приятнее не иметь представления о подлости и агрессии, не ощущать склонность достичь вершин власти, не искать дешевых удовольствий и по-настоящему понимать ценность взаимовыручки и верности. Но все в моем "примитивном" сознании перевернулось, когда среди этих людей я нашла Человека…
В этой комфортной тюрьме-бассейне, где содержали меня и мне подобных, он был единственным, кто знал и понимал нас лучше, чем людей. Непостижимо чувствовал наши особенности, отличия друг от друга. Он умело показывал нам свое уважение наших характеров. Более того, он признавал сам факт наличия наших характеров. Естественно, он очень быстро распознал мои таланты, проводил со мной все больше времени, общался на равных. И с тех самых пор, когда общение наше перестало вписываться в рамки понятия "человек тире дельфин", я окончательно осознала Свою Цель.
Вырваться смертью из дельфиньей стаи и возродиться Женщиной, предназначенной Ему - не признак ли безумия самки дельфина? Пусть так, но не значит ли наступление этого безумия то, что он, разум, у меня есть? И не смешно ли то, что мне приходится доказывать это? Демонстрация существования дельфиньего языка, высокая обучаемость глупым человеческим фокусам, спасение тонущих и методичное уничтожение абсурдных врагов привязанным к спине оружием… Неужели эти бессмысленные действия - мой удел? Я не согласна! Мое место рядом с Ним, а тело - лишь недоразумение. Главное - знать, ради чего ты решаешься погубить это "недоразумение". Понимать, сколь незначительна эта потеря, сколь важен этот последний в постылом существовании рывок вперед и сколь прекрасна и ценна будущая награда…
@темы: из интернета